Проходит конкурс между странами в какой стране могут больше ругаться матом. Для чистоты экперемента конкурсантов сажают в бочку и закрывают
крышкой.
Первым выступает Американец: fuck; fucking ass; fuck you self и т. д - 15 минут трибуны ликуют.
Вторым выступает англичанин: fuck; fucking ass; fuck you self и т. д - 25 минут трибуны ревут.
Третим выступает механик Электролампового завода Никодим. Охуеть ну и темень. Еб товю мать это со у меня. Да п%%%%ц ни х%я не видно! Х%й засунуть в очко тому пидору, кто это придумал. Да б%я где же эта хуетень. Ну пиздища мохноногая ну я б%я ей устрою. Вот почти Б%Я!!! Ну вот вот Еб твою мать! Тварь охуевшая Я же тебя выебу. Так продолжается 1.5 часа. Под конец: Ну вот еб твою мать. Наебал я тебя все таки!
Открывается крышка бочки.
Никадим: Начинать конкурс можно?
Судьи в шоке. Извините а 1.5 часа вы что делали?
Никодим: Да у меня шнурок развязался - завязывал.
http://www.livejournal.com/users/tosainu/198452.html
Вот многие спрашивают: "Лора, а как в тундре с туалетом?" "А с туалетом в тундре, - говорю я, - всё замечательно. Нигде больше вы не найдёте такого шикарного туалета, как в тундре (тут я тяну из пачки розового "Собрания" удлинённую сигаретину и делаю паузу, чтобы нервно закурить). Этот туалет простирается буквально от горизонта до горизонта, и единственное неудобство, с которым вы можете столкнуться при акте каканья или писанья, это..." Впрочем, это не единственное неудобство.
Когда-то я имела дело с туалетом, у которого не было потолка, трёх стен и двери. Туалет находился на территории нашей с экс-мужем дачи, поэтому какое-то время он нас не раздражал, но мы все равно потом сделали себе новый, со стенами и даже неким подобием журнального столика. Доставшееся же нам от прежних хозяев тубзо представляло собой 4 вкопанных в землю столба, между которыми болтались драные ковровые дорожки. Вместо крыши над тубзом нависала кедровая ветка, на которой вечно лежал сугроб снега. Выпрямляясь, посетитель уборной обязательно задевал башкой сугроб и стряхивал его себе за шиворот. Так вот, когда я очутилась в оленьем стойбище, то воспоминание о тубзе с непрочным сугробом над головой оказалось одним из самых тёплых и, по меньшей мере трижды в день, я была готова отдать по ведру чая за каждую из трёх его ковровых дорожек. Я забыла сказать, что пакетированный чай в тундре ценится несколько выше, чем какое-нибудь говно типа Хеннеси. В приютившем меня стойбище уважали «Липтон».
Часа через три после приезда, надувшись с дороги «Липтона» с привезенной мною же сгущенкой, я выбралась из чума посмотреть, куда можно было бы этот «Липтон» выпустить из организма. Для красоты я захватила с собой фотокамеру, никого, впрочем, не обманувшую: «Лора, - сказали мне добрые хозяева, - ты если поссать хочешь, берегись оленей». Про оленей я не поняла, но переспрашивать не стала. «Нет, - сказала я, незаметно зардевшись в полумраке чума, - я хочу пофотографировать».
Снаружи было очень просторно. Низко над тундрой висело солнце, во всю ивановскую демонстрируя мне широкие возможности для фотографирования: сколько ни напрягай объектив, ни одного мало-мальски подходящего укрытия. Между чумов бродили олени, задумчиво ковыряясь копытами в снегу. Выглядели они, несмотря на рога, миролюбиво. «Липтон», между тем, с каждой минутой делал мою жизнь всё более трудной. Я отошла метров на двадцать от крайнего чума, спустила портки и, выставив голую задницу на минус 47 при ветре 15 м/сек, тут же перестала её чувствовать. Но мне было не до задницы: процесс изгнания «Липтона» затмил мне в тот момент всё. Именно поэтому я не сразу обратила внимание на какой-то неясный движняк позади себя. А когда обернулась, то даже не испугалась: выражение лиц у оленей, несущихся ко мне, было сосредоточенным, но не враждебным. Они смели меня, по-моему, даже не заметив, и принялись жрать снег там, где я только что сидела на корточках. В чум я вернулась сильно озадаченная. До этого я думала, что северные олени едят исключительно ягель.
Тот факт, что надо мной ржали, я здесь упоминать не буду, тем более что ржали надо мной беззлобно. Мне есть, чем гордиться: я оказалась легко обучаемая, о чём ныне и присно сообщаю в резюме при попытках куда-нибудь трудоустроиться. В следующий поход до ветру я пошла уже со знанием дела, захватив с собой в чисто поле длинную палку по имени «хорей». Хорей этот, ничего общего не имеющий с ямбом и прочими поэтическими прибамбасами, обычно используется погонщиками оленей в качестве дрына, которым следует подпихивать любителей человеческой мочи, если они слишком тормозят в дороге. В тот раз я выдернула хорей из сугроба рядом с чумом и пошла в снега, напевая какую-то мужественную херню вроде «Ты теперь в Армии». Олени, разом наплевав на ягель, собрались в кучу и пошли за мной, как дети за крысоловом. Я сменила песню на «Три кусочека колбаски» (посмотрела б на вас, что б вы вспомнили спеть при похожих обстоятельствах), но скоты не отставали. Я прибавила шагу, олени перешли на рысь. Я побежала, олени пустились в галоп, обогнали меня и остановились посмотреть, где я там. Я издали показала им хорей, и они подошли поближе. Двое из них дали почесать себя меж рогов, а один – потрогать за нос. Нос у северных оленей волосатый, если кто не знает.
Мы стояли напротив друг друга: я и штук двадцать оленей, выжидающих, когда я перестану страдать хернёй и наделаю им наконец жёлтого снега. Я замахнулась хореем, они слегка пригнули головы и не сдвинулись с места. «Пошли вон отсюда!!!» - крикнула я и затопала ногами, мгновенно провалившись в наст до середины ширинки. Олени стояли и смотрели, как я выбираюсь из снега. Пара-тройка из них вытянула шеи, чтобы проверить, не оставила ли я в снегу немножко мочи, а один даже сунулся с этим вопросом непосредственно ко мне . «Пошел вон, козёл», - сказала я, ударила его по харе и в этот момент до тошноты напомнила себе институтку, попавшую в кубло нахалов и отбивающуюся от них веером.
В чум я вернулась ни с чем. То есть, наоборот.
- Ну как? – спросила Алла Айваседо. Мы с ней познакомились в Самбурге, хороший город, тыща человек населения, включая интернатских детей. Это Алла привезла меня в стойбище к своим родственникам, представив как «хорошую русскую, правда, немного того».
- Да никак, - сказала я.
- Олени? – спросила Алла.
- Как вы вообще тут в туалет ходите? – спросила я.
- Да как. Пошли покажу, - сказала Алла, - я как раз тоже уже хочу.
И мы пошли.
Олени уже разбрелись по стойбищу, но, увидев нас, стали группироваться и готовиться к охоте.
- На них надо крикнуть, они разбегутся, - объясняла Алла на ходу.
- Я орала, - сказал я.
- Да как ты там орала, - махнула она в мою сторону щепкой. Щепку она захватила в чуме у «буржуйки».
- Нормально орала, - сказала я, но, вспомнив институтку, заткнулась.
Олени шли за нами хорошо обученной «свиньёй».
Алла остановилась, выковыряла в насте ямку щепочкой и взялась за полы ягушки (это такая девичья малица из оленьих шкур). Олени подошли и встали как вкопанные метрах в двух, не спуская глаз с выколупанной Аллой лунки.
- Смотри, как надо, - сказала Алла и, набрав воздуху, крикнула на полтундры:
- А НУ НА ХУЙ БЫСТРО!!!
Олени всё еще бежали, когда Алла встала и расправила ягушку. Когда встала я, олени уже возвращались, но были еще далеко.
С того момента я ходила в тундру без провожатых. «А ну на хуй быстро!!!» - это я ведь и сама умею сказать, когда приспичит. Причем, вскоре выяснилось, что данную фразу не обязательно кричать полностью, достаточно и усеченного варианта. «А ну на хуй!!!» - доносилось время от времени из тундры. Это означало, что кто-то из обитателей стойбища пошёл в туалет.
Через три дня я научилась различать их по голосам.
Вот многие спрашивают: "Лора, а как в тундре с туалетом?" "А с туалетом в тундре, - говорю я, - всё замечательно. Нигде больше вы не найдёте такого шикарного туалета, как в тундре (тут я тяну из пачки розового "Собрания" удлинённую сигаретину и делаю паузу, чтобы нервно закурить). Этот туалет простирается буквально от горизонта до горизонта, и единственное неудобство, с которым вы можете столкнуться при акте каканья или писанья, это..." Впрочем, это не единственное неудобство.
Когда-то я имела дело с туалетом, у которого не было потолка, трёх стен и двери. Туалет находился на территории нашей с экс-мужем дачи, поэтому какое-то время он нас не раздражал, но мы все равно потом сделали себе новый, со стенами и даже неким подобием журнального столика. Доставшееся же нам от прежних хозяев тубзо представляло собой 4 вкопанных в землю столба, между которыми болтались драные ковровые дорожки. Вместо крыши над тубзом нависала кедровая ветка, на которой вечно лежал сугроб снега. Выпрямляясь, посетитель уборной обязательно задевал башкой сугроб и стряхивал его себе за шиворот. Так вот, когда я очутилась в оленьем стойбище, то воспоминание о тубзе с непрочным сугробом над головой оказалось одним из самых тёплых и, по меньшей мере трижды в день, я была готова отдать по ведру чая за каждую из трёх его ковровых дорожек. Я забыла сказать, что пакетированный чай в тундре ценится несколько выше, чем какое-нибудь говно типа Хеннеси. В приютившем меня стойбище уважали «Липтон».
Часа через три после приезда, надувшись с дороги «Липтона» с привезенной мною же сгущенкой, я выбралась из чума посмотреть, куда можно было бы этот «Липтон» выпустить из организма. Для красоты я захватила с собой фотокамеру, никого, впрочем, не обманувшую: «Лора, - сказали мне добрые хозяева, - ты если поссать хочешь, берегись оленей». Про оленей я не поняла, но переспрашивать не стала. «Нет, - сказала я, незаметно зардевшись в полумраке чума, - я хочу пофотографировать».
Снаружи было очень просторно. Низко над тундрой висело солнце, во всю ивановскую демонстрируя мне широкие возможности для фотографирования: сколько ни напрягай объектив, ни одного мало-мальски подходящего укрытия. Между чумов бродили олени, задумчиво ковыряясь копытами в снегу. Выглядели они, несмотря на рога, миролюбиво. «Липтон», между тем, с каждой минутой делал мою жизнь всё более трудной. Я отошла метров на двадцать от крайнего чума, спустила портки и, выставив голую задницу на минус 47 при ветре 15 м/сек, тут же перестала её чувствовать. Но мне было не до задницы: процесс изгнания «Липтона» затмил мне в тот момент всё. Именно поэтому я не сразу обратила внимание на какой-то неясный движняк позади себя. А когда обернулась, то даже не испугалась: выражение лиц у оленей, несущихся ко мне, было сосредоточенным, но не враждебным. Они смели меня, по-моему, даже не заметив, и принялись жрать снег там, где я только что сидела на корточках. В чум я вернулась сильно озадаченная. До этого я думала, что северные олени едят исключительно ягель.
Тот факт, что надо мной ржали, я здесь упоминать не буду, тем более что ржали надо мной беззлобно. Мне есть, чем гордиться: я оказалась легко обучаемая, о чём ныне и присно сообщаю в резюме при попытках куда-нибудь трудоустроиться. В следующий поход до ветру я пошла уже со знанием дела, захватив с собой в чисто поле длинную палку по имени «хорей». Хорей этот, ничего общего не имеющий с ямбом и прочими поэтическими прибамбасами, обычно используется погонщиками оленей в качестве дрына, которым следует подпихивать любителей человеческой мочи, если они слишком тормозят в дороге. В тот раз я выдернула хорей из сугроба рядом с чумом и пошла в снега, напевая какую-то мужественную херню вроде «Ты теперь в Армии». Олени, разом наплевав на ягель, собрались в кучу и пошли за мной, как дети за крысоловом. Я сменила песню на «Три кусочека колбаски» (посмотрела б на вас, что б вы вспомнили спеть при похожих обстоятельствах), но скоты не отставали. Я прибавила шагу, олени перешли на рысь. Я побежала, олени пустились в галоп, обогнали меня и остановились посмотреть, где я там. Я издали показала им хорей, и они подошли поближе. Двое из них дали почесать себя меж рогов, а один – потрогать за нос. Нос у северных оленей волосатый, если кто не знает.
Мы стояли напротив друг друга: я и штук двадцать оленей, выжидающих, когда я перестану страдать хернёй и наделаю им наконец жёлтого снега. Я замахнулась хореем, они слегка пригнули головы и не сдвинулись с места. «Пошли вон отсюда!!!» - крикнула я и затопала ногами, мгновенно провалившись в наст до середины ширинки. Олени стояли и смотрели, как я выбираюсь из снега. Пара-тройка из них вытянула шеи, чтобы проверить, не оставила ли я в снегу немножко мочи, а один даже сунулся с этим вопросом непосредственно ко мне . «Пошел вон, козёл», - сказала я, ударила его по харе и в этот момент до тошноты напомнила себе институтку, попавшую в кубло нахалов и отбивающуюся от них веером.
В чум я вернулась ни с чем. То есть, наоборот.
- Ну как? – спросила Алла Айваседо. Мы с ней познакомились в Самбурге, хороший город, тыща человек населения, включая интернатских детей. Это Алла привезла меня в стойбище к своим родственникам, представив как «хорошую русскую, правда, немного того».
- Да никак, - сказала я.
- Олени? – спросила Алла.
- Как вы вообще тут в туалет ходите? – спросила я.
- Да как. Пошли покажу, - сказала Алла, - я как раз тоже уже хочу.
И мы пошли.
Олени уже разбрелись по стойбищу, но, увидев нас, стали группироваться и готовиться к охоте.
- На них надо крикнуть, они разбегутся, - объясняла Алла на ходу.
- Я орала, - сказал я.
- Да как ты там орала, - махнула она в мою сторону щепкой. Щепку она захватила в чуме у «буржуйки».
- Нормально орала, - сказала я, но, вспомнив институтку, заткнулась.
Олени шли за нами хорошо обученной «свиньёй».
Алла остановилась, выковыряла в насте ямку щепочкой и взялась за полы ягушки (это такая девичья малица из оленьих шкур). Олени подошли и встали как вкопанные метрах в двух, не спуская глаз с выколупанной Аллой лунки.
- Смотри, как надо, - сказала Алла и, набрав воздуху, крикнула на полтундры:
- А НУ НА ХУЙ БЫСТРО!!!
Олени всё еще бежали, когда Алла встала и расправила ягушку. Когда встала я, олени уже возвращались, но были еще далеко.
С того момента я ходила в тундру без провожатых. «А ну на хуй быстро!!!» - это я ведь и сама умею сказать, когда приспичит. Причем, вскоре выяснилось, что данную фразу не обязательно кричать полностью, достаточно и усеченного варианта. «А ну на хуй!!!» - доносилось время от времени из тундры. Это означало, что кто-то из обитателей стойбища пошёл в туалет.
Через три дня я научилась различать их по голосам.
![[info]](/img/userinfo.gif){kind=small}
А вот пара замечательных (на мой взгляд) фотографий известного питерского фотокорреспондента Анатолия Мальцева:
У товарища сыну было года 4, когда его первый раз пришлось оставить дома
одного. Мама и папа долго объясняли, что надо спрашивать: "Кто там?" и
смотреть в глазок, наконец все понятно и родители уходят на работу. Но
Андрей, так зовут товарища, решил проверить усвоен ли урок и вернулся.
Позвонил.
Сын: "Кто там?"
Андрей: "Это из ЖЭКа, сантехник, отопление проверить."
Сын: "Кто там?"
Андрей: "Это из ЖЭКа, сантехник, отопление проверить."
Сын: "Кто там?"
Андрей, раздраженно: "Да, это же из ЖЭКа, сантехник, отопление
проверить."
Сын: "Пшел, на XYЙ - дровами топим!!!"
(C) anekdot.ru
одного. Мама и папа долго объясняли, что надо спрашивать: "Кто там?" и
смотреть в глазок, наконец все понятно и родители уходят на работу. Но
Андрей, так зовут товарища, решил проверить усвоен ли урок и вернулся.
Позвонил.
Сын: "Кто там?"
Андрей: "Это из ЖЭКа, сантехник, отопление проверить."
Сын: "Кто там?"
Андрей: "Это из ЖЭКа, сантехник, отопление проверить."
Сын: "Кто там?"
Андрей, раздраженно: "Да, это же из ЖЭКа, сантехник, отопление
проверить."
Сын: "Пшел, на XYЙ - дровами топим!!!"
(C) anekdot.ru
2005-02-19 17:58:28
Всего постов: 350
Бород: 37
Рейтинг: +29|2|-4 = +87%
Всего постов: 350
Бород: 37
Рейтинг: +29|2|-4 = +87%
Все дело в водке, которую слависты и переводчики просто обязаны принимать по долгу службы ;-). Межкультурный транслятор!
Однажды казанская команда, возвращаясь домой (конечно, у них с собой БЫЛО), упоила негра, которому не повезло оказаться с ними в одном вагоне. Проводник-татарин поглядел на это веселье и обиделся: как же, водку пьют, а у него не покупают! И отправился по вагону пугать народ милицией. Когда он начал орать в купе, где на столике дремал уроженец знойной Африки, негр на мгновение приподнялся и заявил с непередаваемым акцентом: "Уйди отсюда, чурка нерусская!". Проводника хватил Кондратий
Однажды казанская команда, возвращаясь домой (конечно, у них с собой БЫЛО), упоила негра, которому не повезло оказаться с ними в одном вагоне. Проводник-татарин поглядел на это веселье и обиделся: как же, водку пьют, а у него не покупают! И отправился по вагону пугать народ милицией. Когда он начал орать в купе, где на столике дремал уроженец знойной Африки, негр на мгновение приподнялся и заявил с непередаваемым акцентом: "Уйди отсюда, чурка нерусская!". Проводника хватил Кондратий
Стоит мужик в аэропорту и ждет своего рейса. Вдруг обращает внимание на одного парня, который ходит между людьми и о чем-то поговорив берет у них сигарету. Так от одного к другому и ходит. Когда парень подошел к нему достаточно близко и заговорил с очередным человеком, он прислушался.
Парень подходит и говорит:
- Здорово, мужик! Куда летишь?
- В Питер.
- Блин, Питер классный город, я там 2 месяца был! Эрмитаж, Зимний, Невский… Красота. Сейчас на самолет сядешь, через полтора часа уже там! У тебя закурить не найдется?
Получив очередную сигарету, идет к следующему:
- Здоров, мужик! Куда летишь?
- В Минводы.
- Блин, Минводы классный город, я там 3 месяца отдыхал! Кисловодск, Пятигорск, минеральная вода … Класс! Сейчас на самолет сядешь, через два часа уже там! У тебя закурить не найдется?
Послушав все это, мужик думает — «Ну тока подойди ко мне, я тебе устрою!!!»
Парень подходит к нему и говорит:
- Здорово, мужик! Куда летишь?
- В ПИЗДУ!!!
- Блин, классное место, я там 9 месяцев был! Тепло, уютно… Сейчас на хуй сядешь, через секунду уже там будешь! У тебя закурить не найдется?
Парень подходит и говорит:
- Здорово, мужик! Куда летишь?
- В Питер.
- Блин, Питер классный город, я там 2 месяца был! Эрмитаж, Зимний, Невский… Красота. Сейчас на самолет сядешь, через полтора часа уже там! У тебя закурить не найдется?
Получив очередную сигарету, идет к следующему:
- Здоров, мужик! Куда летишь?
- В Минводы.
- Блин, Минводы классный город, я там 3 месяца отдыхал! Кисловодск, Пятигорск, минеральная вода … Класс! Сейчас на самолет сядешь, через два часа уже там! У тебя закурить не найдется?
Послушав все это, мужик думает — «Ну тока подойди ко мне, я тебе устрою!!!»
Парень подходит к нему и говорит:
- Здорово, мужик! Куда летишь?
- В ПИЗДУ!!!
- Блин, классное место, я там 9 месяцев был! Тепло, уютно… Сейчас на хуй сядешь, через секунду уже там будешь! У тебя закурить не найдется?
.."У моей знакомой сын - настоящее воплощение Вовочки из анекдотов. Как только научился говорить, сразу начал выдавать...
Однажды понадобилось ему сдать кровь из пальца. Мама повела его в больницу, первый раз сдавать кровь, как это будет происходить она естественно ему не объясняла. Зашли они в процедурный кабинет, мальчика посадили, медсестра взяла его пальчик и...проколола как это обычно и делается. НО ВЕДЬ ОН ТО ТАКОГО ПОВОРОТА СОВСЕМ НЕ ОЖИДАЛ! Но он не заплакал. Удивленно вскинув брови, посмотрев на пальчик, а потом на медсестру, он сказал ей:
-Пизда, ты чё сделала? "
от KLIUV
Однажды понадобилось ему сдать кровь из пальца. Мама повела его в больницу, первый раз сдавать кровь, как это будет происходить она естественно ему не объясняла. Зашли они в процедурный кабинет, мальчика посадили, медсестра взяла его пальчик и...проколола как это обычно и делается. НО ВЕДЬ ОН ТО ТАКОГО ПОВОРОТА СОВСЕМ НЕ ОЖИДАЛ! Но он не заплакал. Удивленно вскинув брови, посмотрев на пальчик, а потом на медсестру, он сказал ей:
-Пизда, ты чё сделала? "
от KLIUV
![[1]](https://svalko.org/data/2008_12_05_23_06_344103_1.gif){kind=link}
Папа:
- Хочешь, я сделаю тебе самокат из этих брусочков?
Сын:
- Зачем, папа?
Папа:
- Ну, как зачем?.. Зачем вообще самокаты нужны? Будешь кататься, например, по дому… из кухни в спальню. Потом обратно в кухню. В кладовку заезжать, опять же. В ванную там…
Сын:
- А зачем?.. Я и дойти могу.
Папа:
- Блядь! Не хочешь - так и скажи: «Пошел ты на хуй, отец со своим самокатом! Мне от тебя ничего не нужно, и вообще, ебал я вороным конем всю твою отцовскую заботу»! Ну, ты, ведь, это сейчас подумал? Да?
Сын:
- Да нет, вроде…
Папа:
- «Вроде»!.. Во саду ли, блядь, в огороде!!! «Вроде»!.. В КИСЛОРОДЕ-ВОДОРОДЕ!!! Когда кажется - креститься надо! Понял? Знаешь такую мудрую поговорку, или ты у меня совсем урод моральный?! Ну, повторяй: «Пошел ты на хуй, отец со своим…»
Сын:
- Да зачем?!
Папа:
- Как «зачем»? Как это «ЗАЧЕМ»?!! Я тебе тогда в глаз дам за такое отношение к родителям, ублюдок! Ты, небось, еще и родину не любишь? Недолюбливаешь. По глазам твоим дурным вижу - недолюбливаешь. Точно. Воспитали мы с матерью гада на свою шею. Сами виноваты. Надо было тебя еще грудником удавить. Одной сволочью меньше было бы в квартире!
Сын:
- Пап…
Папа:
- Что «пап»? Что «папа»?! Давно не видел, что ли? Не признал, да? Конечно! Куда уж нам!.. Родной отец подыхать будет - ты и стакан воды не подашь. Да какой там стакан воды! Небось, еще и подушку на лицо положишь, и словарем вот этим сверху придавишь, чтоб руки свои подлые не марать об папку-то родного!.. Что? Скажешь - не положишь? Словарь-то! А?! Не положишь?!! А какого хуя тогда он вообще в доме делает?!! Мало нам барахла - давайте хату до потолка говном всяким набивать!!! Словарями!!!
Сын:
- Слушай, пап, заебал: сделай мне самокат из этих брусочков! А?..
- Хочешь, я сделаю тебе самокат из этих брусочков?
Сын:
- Зачем, папа?
Папа:
- Ну, как зачем?.. Зачем вообще самокаты нужны? Будешь кататься, например, по дому… из кухни в спальню. Потом обратно в кухню. В кладовку заезжать, опять же. В ванную там…
Сын:
- А зачем?.. Я и дойти могу.
Папа:
- Блядь! Не хочешь - так и скажи: «Пошел ты на хуй, отец со своим самокатом! Мне от тебя ничего не нужно, и вообще, ебал я вороным конем всю твою отцовскую заботу»! Ну, ты, ведь, это сейчас подумал? Да?
Сын:
- Да нет, вроде…
Папа:
- «Вроде»!.. Во саду ли, блядь, в огороде!!! «Вроде»!.. В КИСЛОРОДЕ-ВОДОРОДЕ!!! Когда кажется - креститься надо! Понял? Знаешь такую мудрую поговорку, или ты у меня совсем урод моральный?! Ну, повторяй: «Пошел ты на хуй, отец со своим…»
Сын:
- Да зачем?!
Папа:
- Как «зачем»? Как это «ЗАЧЕМ»?!! Я тебе тогда в глаз дам за такое отношение к родителям, ублюдок! Ты, небось, еще и родину не любишь? Недолюбливаешь. По глазам твоим дурным вижу - недолюбливаешь. Точно. Воспитали мы с матерью гада на свою шею. Сами виноваты. Надо было тебя еще грудником удавить. Одной сволочью меньше было бы в квартире!
Сын:
- Пап…
Папа:
- Что «пап»? Что «папа»?! Давно не видел, что ли? Не признал, да? Конечно! Куда уж нам!.. Родной отец подыхать будет - ты и стакан воды не подашь. Да какой там стакан воды! Небось, еще и подушку на лицо положишь, и словарем вот этим сверху придавишь, чтоб руки свои подлые не марать об папку-то родного!.. Что? Скажешь - не положишь? Словарь-то! А?! Не положишь?!! А какого хуя тогда он вообще в доме делает?!! Мало нам барахла - давайте хату до потолка говном всяким набивать!!! Словарями!!!
Сын:
- Слушай, пап, заебал: сделай мне самокат из этих брусочков! А?..