Угадай город, ХЗ кто

(это фсомаре)

Юрий Валентинович Кнорозов. Советский ученый-этнограф, расшифровавший письменность майя.

Сидит клюкед в модерке и смотрит псто на опрувэ.
Берёт псто, и медленно жмет ему опрувэ.
Устаёт клюкед от такого расклада и орёт фожжер?!!?!.

Выглядывает свинодемон, говорит ему: - "хр-хр".
клюкед: - "защем опрувэ неудачные псто? я усталэ, поэтому они неудачны"
и неудачны псто отправляются в цыган.

Заходит мужик в бар. Садится за стойку. Десять минут сидит молча. Поворачивается в сторону окна, еще десять минут сидит молча. Подзывает бармена. Смотрит ему в глаза, бармен смотрит в ответ. Это продолжается примерно полчаса. Просит стакан воды. Бармен приносит стакан. Мужик смотрит на него пять минут.
Кладет голову на стол, лежит так еще двадцать минут. Погружает палец в стакан и начинает им водить туда–сюда, помешивая воду. Это длится час. После этого встает, надевает пальто и уходит, но в дверях застывает и смотрит на людей в баре еще полтора часа. Люди молча смотрят в ответ. Уходит.
Бармен:
- Тарковский - гений!

Тут удивительное дело

Как известно, знаменитый певец Джи-Джи Аллин очень любил на своих концертах кидаться в слушателей своим говном. Слушатели каждый раз от этого огорчались, но на концерты ходить не переставали: больно уж им песни нравились. Вот если бы только еще и говном в них не кидались, то-то же красота была бы! Слушатели даже подходили к Джи-Джи Аллину в перерывах между концертами и говорили: «Джи-Джи Аллин, Джи-Джи Аллин, не кидай в нас говна! А не то когда-нибудь уйдем от тебя на концерт Игги Попа – он говном не кидает, хоть мы его и не любим, потому что он обычно под наркотиками спит весь концерт».

«Нет!», — говорил им Джи-Джи Аллин: «Кидать буду! И дело с концом!».

И уходили слушатели каждый раз не солоно хлебавши. А на концертах опять все то же самое бывало. Особенно доставалось тем, кто подходил ближе всего к сцене. До тех, кто стоял подальше, говно Джи-Джи Аллина долетало реже, но они и песни слышали хуже. «Невелика беда», — говорили они: «Зато хоть говна прилетает меньше! А песни мы и так хорошо слышим». Но сами они в это не верили: им всегда казалось, что на самом деле песни они слышат плохо. Когда об этом узнали слушатели поближе к сцене, они предложили задним слушателям меняться местами от концерта к концерту, чтобы никому не было обидно. «Хорошая идея!», — согласились задние слушатели: «В следующий раз тогда мы вперед встанем. Жаль только говном в нас кидать будут, так бы стояли и не нарадовались!». «Ничего!», — отвечали им передние слушатели, которые теперь уже стали задними: «Зато хоть песни послушаете громко!». А сами тихо посмеивались над глупыми задними, которые теперь уже стали передними, мол, Джи-Джи Аллин все говно в вас теперь кинет, а мы спокойно концерт постоим да посмотрим, песни-то громкие, издалека слыхать.

И вот пришли они на концерт, Джи-Джи Аллин смотрит на первые ряды: батюшки! Ни одного лица знакомого! Думает артист: вот беда-то! Значит ушли все таки на концерт Игги Попа, будь он неладен! И так Джи-Джи Аллин рассерчал, что со злости стал говно кидать дальше чем обычно. И опять передние слушатели в дураках остались, хоть они теперь и стали задними. Стали они возмущенно кричать: «Джи-Джи Аллин, Джи-Джи Аллин, ты почему так далеко кидаешь сегодня?». Всмотрелся певец, кто это там в задних рядах кричит, и глазам своим не верит: баа! Вот уж не ожидал он их всех здесь увидеть. «Так вот вы где, пройдохи!», — улыбается Джи-Джи Аллин: «А я уж бог весть что себе придумал. А вы оказывается просто встали подальше. Вам если слишком громко возле сцены, вы мне говорите, я попрошу у своего звукорежиссера, чтобы он понизил громкость до комфортного значения». «Нет!», — говорят ему слушатели: «Громкость-то в порядке, мы просто отошли, потому что больно уж ты говном кидаешься». «Это да», — согласился певец: «Кидаюсь». Слушателям только плюнуть осталось с досады: да что ж такое-то, ну никак его не убедить!

Решили тогда слушатели Джи-Джи Аллина проучить. Договорились так: кто-нибудь очень ловкий принесет с собой на концерт большой сачок для бабочек и будет в него все кинутое говно ловить. А посреди концерта кто-нибудь крикнет: батюшки, опаздываем, у Игги Попа концерт через пять минут начнется в доме напротив, бежим скорее! И побегут все на улицу. Джи-Джи Аллин разумеется осерчает, побежит их догонять, а как только за дверь выскочит – тут-то ему этот сачок на голову и наденут! И поймет певец, насколько это неприятно, когда в тебя говном кидают. Но на деле все наперекосяк пошло: как бы слушатель с сачком ни старался, все равно тяжело ему было говно ловить, больно уж давка сильная, не развернешься. Поймал совсем чуть-чуть, что мимо пролетало. Показывает остальным слушателям жестами, мол, этого будет недостаточно для того, чтобы Джи-Джи Аллин понял, как нехорошо говном кидаться.

Тогда слушатели ему велели бегом за дверь выбежать и самому в сачок насрать, раз уж ловить не умеешь. Тот послушался, а Джи-Джи Аллин знай поет себе заливается да думу думает: в кого бы сейчас еще кинуть? Глазами рыскает-рыскает, да и примечает одного слушателя волосатого в углу. Вот в этого, думет, и кину. А рядом с ним другой слушатель стоит и думает: «Что-то он больно в мою сторону смотрит: сейчас как пить дать говном запустит!». И так он бедолага перепугался, что была, думает, не была: начинать надо! И как рявкнет на весь зал: «Бежим, братцы, у Игги Попа концерт через пять минут в доме напротив!». А волосатый рядом с ним как вскочит: «Ох ты ж хвост да чешуя! Как же я проспал-то так!». Все смотрят: а это же Игги Поп под наркотиками в углу спал! И подумал теперь, что на собственный концерт опаздывает. А тут еще и говно в него прилетает, потому что если уж Джи-Джи Аллин чего решит, то дело всегда до конца доводит – очень твердых принципов это был человек.


Выбегает Игги Поп слегка в говне самым первым на улицу, а возле двери, блядь, сидит очень ловкий слушатель и срет в сачок.


Джи-Джи Аллин в тот раз так ничему и не научился.

Надпись: "Отсюда блевал Гёте". Тюбинген, что тут скажешь, немецкий Питер.

Доска реальная, установлено абсолютно легально и за счет города. Насколько глубоко были проведены исследования, в результате которых было выявлено то самое окно, откуда изволил в свое время блевать собственнолично великий Гёте — до конца не ясно.