Сергей Эйзенштейн в Мексике. 1931 г.
ВООБЩЕ ПОРЫВАЛСЯ СХВАТИТЬ МЕНЯ БЫЛА УМНОЙ ЖЕНЩИНОЙ БЕЗ ТОСТОВ! ТАЛИСМАН РЕКЛАМНОЙ КАМПАНИЕЙ.
ВООБЩЕ ПОРЫВАЛСЯ СХВАТИТЬ МЕНЯ БЫЛА УМНОЙ ЖЕНЩИНОЙ БЕЗ ТОСТОВ! ТАЛИСМАН РЕКЛАМНОЙ КАМПАНИЕЙ.
КЛУБ ВРАГОВ ФЛИРТА
Вчера в модном ресторане на Каменном острове состоялось собрание учредителей нового «клуба врагов флирта». Собралось 37 молодых людей, представителей лучшего общества. Председателем собрания был избран князь Б. Участники клуба обменялись торжественным обещанием не заниматься флиртом и препятствовать также другим флиртовать с дамами или барышнями. Изменивший своему обещанию жертвует на дела благотворительности 1000 рублей в первый раз, 5000 рублей во второй раз. После третьего проступка виновный исключается из клуба и может быть принять в него лишь через год, при соблюдении известных условий.
Все члены клуба будут носить на указательном пальце левой руки железное кольцо с римскими цифрами «VII et X», напоминающими о необходимости следовать седьмой и десятой заповедям.
«Петербургская газета», №142, 26 мая 1903 года
P.S.: щетаю, это просто НЕ ОБ ХО ДИ ЩЭ заопрувить вследствие высокой концентрации релевантных птаагов и свалкомемов. — с увожене, увгн храчь
Unwaiter: долго думал, какой тэг сюда уместен. ничего не придумал. поэтому следую наставлению увгна храчья и создаюэффект ужоса высокую концентрацию релевантных птаагов.
Вчера в модном ресторане на Каменном острове состоялось собрание учредителей нового «клуба врагов флирта». Собралось 37 молодых людей, представителей лучшего общества. Председателем собрания был избран князь Б. Участники клуба обменялись торжественным обещанием не заниматься флиртом и препятствовать также другим флиртовать с дамами или барышнями. Изменивший своему обещанию жертвует на дела благотворительности 1000 рублей в первый раз, 5000 рублей во второй раз. После третьего проступка виновный исключается из клуба и может быть принять в него лишь через год, при соблюдении известных условий.
Все члены клуба будут носить на указательном пальце левой руки железное кольцо с римскими цифрами «VII et X», напоминающими о необходимости следовать седьмой и десятой заповедям.
«Петербургская газета», №142, 26 мая 1903 года
P.S.: щетаю, это просто НЕ ОБ ХО ДИ ЩЭ заопрувить вследствие высокой концентрации релевантных птаагов и свалкомемов. — с увожене, увгн храчь
Unwaiter: долго думал, какой тэг сюда уместен. ничего не придумал. поэтому следую наставлению увгна храчья и создаю
"Комплименты, которые Иван Васильевич говорит в адрес Зинаиды («...красотою лепа, червлена губами, бровьми союзна...»), были взяты Булгаковым у писателя XVII века Ивана Катырева-Ростовского из его описания Ксении Годуновой."
бровьми союзна... монобровь же!
бровьми союзна... монобровь же!
Во время гражданской войны будущий лауреат Нобелевской премии по физике Игорь Тамм попал в плен к одной из банд Махно. Его отвели к атаману — «бородатому мужику в высокой меховой шапке, у которого на груди сходились крест-накрест пулеметные ленты, а на поясе болталась пара ручных гранат».
— Сукин ты сын, коммунистический агитатор, ты зачем подрываешь мать-Украину? Будем тебя убивать.
— Вовсе нет, — ответил Тамм. — Я профессор Одесского университета и приехал сюда добыть хоть немного еды.
— Брехня! — воскликнул атаман. — Какой ты профессор?
— Я преподаю математику.
— Математику? — переспросил атаман. — Тогда найди мне оценку приближения ряда Маклорена первыми n членами. Решишь — выйдешь на свободу, нет — расстреляю.
Тамм не мог поверить своим ушам: задача относилась к довольно узкой области высшей математики. С дрожащими руками и под дулом винтовки он сумел-таки вывести решение и показал его атаману.
— Верно! — произнес атаман. — Теперь я вижу, что ты и в правду профессор. Ну что ж, ступай домой.
Тамм так никогда и не узнал фамилию атамана.
— Сукин ты сын, коммунистический агитатор, ты зачем подрываешь мать-Украину? Будем тебя убивать.
— Вовсе нет, — ответил Тамм. — Я профессор Одесского университета и приехал сюда добыть хоть немного еды.
— Брехня! — воскликнул атаман. — Какой ты профессор?
— Я преподаю математику.
— Математику? — переспросил атаман. — Тогда найди мне оценку приближения ряда Маклорена первыми n членами. Решишь — выйдешь на свободу, нет — расстреляю.
Тамм не мог поверить своим ушам: задача относилась к довольно узкой области высшей математики. С дрожащими руками и под дулом винтовки он сумел-таки вывести решение и показал его атаману.
— Верно! — произнес атаман. — Теперь я вижу, что ты и в правду профессор. Ну что ж, ступай домой.
Тамм так никогда и не узнал фамилию атамана.
Однажды Платон спускался по мраморным ступеням Академии и собирался было идти домой после занятий, как вдруг внизу его окликнула молодая семья.
— Добрый вам вечер, Платон. Мы наслышаны, что вы помогаете людям вне зависимости от того, в какой ситуации они оказались.
Платон нахмурил ебало и жестом попросил продолжать.
— Понимаете, дело в том, что у нас на полях завёлся сатир. Он ебёт наших овец, топчет наши посевы и доёбывается до нашей дочери. Мы уже всё перепробовали, но стража его боится, а подношений он не принимает.
Платон почесал яйца тростью, крепко задумался и сказал:
— Не очень-то и серьёзная проблема. Дайте мне столько амфор вина, сколько смогут унести ваши слуги, я буду ждать вас на ваших полях.
— Но ведь он не принимает подношений, — возразил отец.
— А это и не подношение, бля, это гонорар.
На закате Платон уже ждал семью, окружённый амфорами с крепчайшим холодным вином. Через несколько минут на поле явился сатир. Семья в ужасе отошла в сторону, прикрывая рукой маленькую дочь. Платон хмуро глядел на сатира.
— Слыш, дедок, тебе чё надо? Меня стража боится, а ты и подавно бояться должен, хрыч ты охуевший. Чё ебало втопил?
Платон и бровью не повёл.
— Я был на вписках у Дионисия.
Сатир явно не ожидал услышать такое от философа. Платон продолжил.
— Ну чё, поговорим теперь? Ты меня уважаешь?
Сатир всё ещё не понимал происходящего, застыв в недоумении.
— Бля, уважаю. Вписки у Дионисия заебись.
— А философию уважаешь?
— Бля, уважаю. Я - существо мифическое, люблю возвышенные вещи вроде музыки, живописи и мудрости.
— А Грецию уважаешь?
— Бля, уважаю. Это моя родина, я родился и живу тут, наслаждаясь жизнью.
— Тогда пей, бля.
Платон опрокинул первую амфору, жестом указав сатиру на остальные рядом с ним. Через час они уже обнимались и хуесосили Гомера, а через два начали ссать на посевы и закидывать козьим говном прохожих. На третий час сатир сказал:
— Всё, бля, братан, мужик, братан, с меня хватит. Не могу больше.
— Пей бля, как это не можешь? Ты же сатир!
— Да не могу я, Платон, плохо мне, не лезет больше.
Платон явно добился того, чего хотел.
— Вот и раскусил я тебя, пиздабола. Во-первых, ты не уважаешь меня, раз отказываешься пить со мной. Во-вторых, ты не уважаешь философию, раз не хочешь продолжить со мной беседу и пить вино, из моих, нахуй, амфор. А в-третьих, ты не уважаешь Грецию. Покажи мне настоящего грека, который перестал бы пить вино посреди застолья и после подобного спокойно смотреть в глаза соотечественникам? Говно ты, а не сатир.
Сатир разрыдался, начал пускать слюни, лёг на землю и растворился в воздухе. Шокированная семья выбежала из дома и ринулась к Платону.
— Платон, как вам это удалось?
— Так ли это важно для вас? Предоплату свою я уже получил, а за остальным вернусь чуть позже, так что, с вашего позволения, я пойду домой, я немного устал, всё-таки возраст мой не позволяет столько пить.
В эту ночь из дома богатой семьи пропало ещё несколько амфор вина вся серебряная посуда, а Платон прославился на всю Элладу, как первый экзорцист.
— Добрый вам вечер, Платон. Мы наслышаны, что вы помогаете людям вне зависимости от того, в какой ситуации они оказались.
Платон нахмурил ебало и жестом попросил продолжать.
— Понимаете, дело в том, что у нас на полях завёлся сатир. Он ебёт наших овец, топчет наши посевы и доёбывается до нашей дочери. Мы уже всё перепробовали, но стража его боится, а подношений он не принимает.
Платон почесал яйца тростью, крепко задумался и сказал:
— Не очень-то и серьёзная проблема. Дайте мне столько амфор вина, сколько смогут унести ваши слуги, я буду ждать вас на ваших полях.
— Но ведь он не принимает подношений, — возразил отец.
— А это и не подношение, бля, это гонорар.
На закате Платон уже ждал семью, окружённый амфорами с крепчайшим холодным вином. Через несколько минут на поле явился сатир. Семья в ужасе отошла в сторону, прикрывая рукой маленькую дочь. Платон хмуро глядел на сатира.
— Слыш, дедок, тебе чё надо? Меня стража боится, а ты и подавно бояться должен, хрыч ты охуевший. Чё ебало втопил?
Платон и бровью не повёл.
— Я был на вписках у Дионисия.
Сатир явно не ожидал услышать такое от философа. Платон продолжил.
— Ну чё, поговорим теперь? Ты меня уважаешь?
Сатир всё ещё не понимал происходящего, застыв в недоумении.
— Бля, уважаю. Вписки у Дионисия заебись.
— А философию уважаешь?
— Бля, уважаю. Я - существо мифическое, люблю возвышенные вещи вроде музыки, живописи и мудрости.
— А Грецию уважаешь?
— Бля, уважаю. Это моя родина, я родился и живу тут, наслаждаясь жизнью.
— Тогда пей, бля.
Платон опрокинул первую амфору, жестом указав сатиру на остальные рядом с ним. Через час они уже обнимались и хуесосили Гомера, а через два начали ссать на посевы и закидывать козьим говном прохожих. На третий час сатир сказал:
— Всё, бля, братан, мужик, братан, с меня хватит. Не могу больше.
— Пей бля, как это не можешь? Ты же сатир!
— Да не могу я, Платон, плохо мне, не лезет больше.
Платон явно добился того, чего хотел.
— Вот и раскусил я тебя, пиздабола. Во-первых, ты не уважаешь меня, раз отказываешься пить со мной. Во-вторых, ты не уважаешь философию, раз не хочешь продолжить со мной беседу и пить вино, из моих, нахуй, амфор. А в-третьих, ты не уважаешь Грецию. Покажи мне настоящего грека, который перестал бы пить вино посреди застолья и после подобного спокойно смотреть в глаза соотечественникам? Говно ты, а не сатир.
Сатир разрыдался, начал пускать слюни, лёг на землю и растворился в воздухе. Шокированная семья выбежала из дома и ринулась к Платону.
— Платон, как вам это удалось?
— Так ли это важно для вас? Предоплату свою я уже получил, а за остальным вернусь чуть позже, так что, с вашего позволения, я пойду домой, я немного устал, всё-таки возраст мой не позволяет столько пить.
В эту ночь из дома богатой семьи пропало ещё несколько амфор вина вся серебряная посуда, а Платон прославился на всю Элладу, как первый экзорцист.
![[1]](https://svalko.org/data/2008_12_05_23_06_344103_1.gif){kind=link}